- Я не чиновник, — вздохнул Александр Александрович, когда на стол председателя СТД легла очередная бумага, требующая немедленной подписи. — Я - актер. И иногда, сидя в этом кресле, ловлю себя на мысли, что играю какую-то очередную свою роль.

Как бы то ни было, а роль председателя. Союза театральных деятелей РФ - явно не из легких. Полгода на этом посту не были для Калягина тихими и безоблачными, фестиваль «Золотая маска» и некое подобие скандала, разгоревшегося вокруг него, а также последние по времени акции правительства, обещающие урезание театрального бюджета, — вот только лишь видимые миру поводы для беспокойства. А сколько подспудных, повседневных. Творческий союз, как и все ячейки современного общества, живет на семи ветрах эпохи переходного периода.

 —Тяжело ходить к начальству, обладая популярным и, по-видимому, приятным ему «лицом»?

 — А вы разве не ходите к своему начальству? Увы, на этом построена жизнь. Что касается меня, то я за последние годы прошел жестокую школу. Не забывайте, что я создавал свой театр «Еt cetera». Вот тогда-то я и понял, какую тяжкую эмоциональную нагрузку испытывает человек во время деятельности такого рода. Я уже получил «прививку» и не заболею. Но вообще-то актеру привычнее испытывать совсем другие эмоциональные перегрузки. Все они так или иначе замыкаются на близкую ему сферу: режиссер, партнеры, сроки, критика и т.д.

Неподготовленный актер попадает в «кабинеты» как в ад. Эти «верхние слои атмосферы» могут раздавить и уничтожить.

 — Значит, вы стали председателем, уже закалившись во внетеатральных баталиях?

 — В общем, да. Кроме того, я не склонен преувеличивать роль личности в истории СТД. Председатель Союза театральных деятелей — фигура, вполне заменяемая. При отлаженном годами механизме работы нашего союза отдельно взятый руководитель вряд ли может что-нибудь разрушить. Я не устаю восхищаться тем, как поставлено в союзе дело. При том, какой развал мы наблюдаем на всех этажах общества, здесь все так мудро и крепко задумано, так хорошо сцеплено и пригнано, что я чувствую себя защищенным.

Может быть, это слишком красивые слова, но, поверьте, это так и есть: я постоянно ощущаю за собой актерское братство, команду. Я не одинок. Другое дело, что условия, в которые попал союз, печальны. Но разве мы одни попали в такие условия? Имя всему этому — деньги.

Однако стоит ли посыпать голову пеплом? Много ли денег было раньше? Процветали ли отечественные артисты? Я, например, хорошо помню, как сидел над листком бумаги с расписанием концертов. Делил тришкин кафтан, прикидывал, как не выпасть из репертуара и при этом выступить еще на одном вечере, чтобы заработать лишние двадцать рублей. Нам многое сейчас видится не совсем так, как это было на самом деле. Помню, как после шефских концертов в воинских частях офицеры, расслабившись, рассказывали, какие безобразия у них творятся. Сейчас бы мы сказали: армия — такая же частица общества, как и театр, и семья, и что угодно.

 — Так, может быть, союзу не надо нервно реагировать на нынешнюю социально-экономическую ситуацию?

 — Реагировать надо. И это — главное, что мы можем, поскольку — общественная организация. Я, например, никак не могу успокоиться по поводу того, что в свое время с союза были сняты льготы. Как такое могло прийти в голову? Ведь это, в сущности, война с инвалидами. С незащищенными, уязвимыми людьми. Актерские нагрузки мало с чем можно сравнить. Это — постоянная работа сердцем, вечная неустроенность, ранние болезни. Союз в какой-то мере поддерживал всегда здоровье и силы бойцов сценического фронта. И надо же было посягнуть на это благодарное дело!

 — Однако теперь СТД взялся и за более сложные дела. На недавнем секретариате обсуждался вопрос о том, как будут жить государственные театры в условиях бюджетного секвестра. Понятно, что вы не могли оставить без внимания наступление правительства на жизнь театров. Но чем конкретно может помочь небогатый союз в такой пиковой ситуации?

 — Наше дело — говорить, убеждать, умолять, кричать. О чем? О том, что не надо делать секир-башка. Уже много наломали, а ломать, как известно, — не строить. Ну развалим мы наши стационарные театры. Известные, с биографией актеры еще как-то устроятся. А куда деваться молодежи? Вопрос о существовании российского стационара — один из краеугольных. В конце концов именно постоянная труппа с большим репертуаром всегда рождала у нас и новые театральные направления, и замечательных артистов, и режиссеров-лидеров. Есть такое понятие, как театр Эфроса, театр Ефремова, Любимова, Захарова. Здесь все завязано на долгое совместное дело, на «семью» со всеми ее издержками, конечно, но и с главным — возникновением некоего общего духа.

 — На секретариате многие высказывались о контрактной системе. Не подвергая сомнению саму модель стационара, говорили о том, что ее застывшая, неповоротливая структура препятствует живому кровотоку, естественному обновлению.

 — Кто же спорит, контракт — система, успешно применяемая во всем цивилизованном мире. Мы очень любим ныне ссылаться на цивилизации, но не всегда трезво оцениваем при этом свое собственное состояние. Конечно, о контрактах нужно думать, но необходимо тщательно разработать эту модель с учетом всех наших особенностей. Убежден: отпусти завтра всех наших актеров на контракты, и мы породим еще один взрывоопасный контингент социально незащищенных людей. Ибо правовые нормы не отработаны, а экономическое состояние общества плачевно. Актер, с которым не продлили контракт, должен искать новую работу, а зачастую, — и новое жилье. Есть у наших артистов на все это деньги? Есть сегодня хоть какой-то механизм, который позволил бы им худо-бедно просуществовать этот период временной безработицы? Мы часто приводим в пример американский опыт. Но там, и я сам был тому свидетелем, есть государственные амортизаторы, позволяющие безработным актерам выжить. Нам до этого пока далеко.

 — Надо полагать, эти соображения будут учтены при разработке закона о театре, которым занимается сейчас группа известных театральных деятелей под эгидой СТД?

 — Уже на начало июня назначено специальное заседание секретариата по вопросу о законе. Работа очень сложная, но времени для проволочек нет.

 — Вам как руководителю собственного театра «Еt cetera» пришлось так или иначе со всем этим столкнуться?

 — Конечно. Мы прошли этап частного театра. Теперь поступили в муниципальное подчинение. Я очень благодарен мэру Ю. Лужкову за поддержку, она дорогого стоит. На 26 сентября намечено официальное открытие театра на Новом Арбате. Даже само местоположение обязывает. Грешно не воспользоваться всеми предоставленными нам возможностями. В театре есть постоянная группа из 16 человек. Остальных будем приглашать, как и раньше. Планируем работать с хорошими режиссерами, художниками.

 — А как же секвестр?

 — Самое печальное, что урезанное финансирование прежде всего влечет за собой урезание расходов на новые постановки. Ситуация абсурдная — платить артистам зарплату и не выпускать премьер. Выход пока один — искать инвесторов на каждый новый спектакль.

 — Александр Александрович, чем все-таки закончилась конфликтная ситуация с «Золотой маской»?

 — Знаете, все мы люди эмоциональные. Я, как и многие, был в шоке от безобразной церемонии награждения. Зрелище было столь позорным, что отрицательные эмоции захлестнули и все остальное. Кстати говоря, подогрела скандал и пресса, запустив непроверенные жареные факты. Я сам поначалу решил: все! Надо в корне пересматривать саму идею. Но потихоньку страсти улеглись. Произвели тщательную проверку документации, предоставленной нам Ассоциацией «Золотая маска». Документы оказались в порядке.

Мы решили продолжить сотрудничество с дирекцией фестиваля и Э. Бояковым, так как он имеет немалый опыт работы и хорошие деловые качества. Однако впредь руководители союза будут более внимательно и активно участвовать во всех этапах. Думаем и об изменении структуры. Возможно, по регионам будет проводиться отдельный предварительный отбор, по Москве — отдельный. А затем эксперты и жюри будут выбирать из уже отобранного. Но что обязательно — члены экспертного совета и жюри не должны во время фестиваля выступать с рецензиями в прессе.

 — От прессы и критики теперь много неприятностей. После скандала с «Маской» вы не пересмотрели свое намерение быть открытым для СМИ?

 — Нет, не пересмотрел. А что, собственно, скрывать? Что мы такого криминального делаем? Вот и клуб критиков при СТД создали, и хотим, чтобы он стал постоянным. Мне, например, очень полезны бывают эти заседания. Знаете, художник ведь сам себе выбирает, кого ему интересно читать, а кого — нет. Все это совсем нестрашно.

Наталья Каминская
Культура, 29.05.1997